The Death of a Clerk (Смерть чиновника), 1883 by Anton Chekhov with a dual Russian-English translation for Russian language learning.
| Russian | English |
|---|---|
| В один прекрасный вечер не менее прекрасный экзекутор, Иван Дмитрич Червяков, сидел во втором ряду кресел и глядел в бинокль на "Корневильские колокола". Он глядел и чувствовал себя на верху блаженства. Но вдруг... В рассказах часто встречается это "но вдруг". Авторы правы: жизнь так полна внезапностей! Но вдруг лицо его поморщилось, глаза подкатились, дыхание остановилось... он отвел от глаз бинокль, нагнулся и... апчхи!!! Чихнул, как видите. Чихать никому и нигде не возбраняется. Чихают и мужики, и полицеймейстеры, и иногда даже и тайные советники. Все чихают. Червяков нисколько не сконфузился, утерся платочком и, как вежливый человек, поглядел вокруг себя: не обеспокоил ли он кого-нибудь своим чиханьем? Но тут уж пришлось сконфузиться. Он увидел, что старичок, сидевший впереди него, в первом ряду кресел, старательно вытирал свою лысину и шею перчаткой и бормотал что-то. В старичке Червяков узнал статского генерала Бризжалова, служащего по ведомству путей сообщения. | One fine evening, a no less fine government clerk called Ivan Dmitritch Tchervyakov was sitting in the second row of the stalls, gazing through an opera glass at the Cloches de Corneville. He gazed and felt at the acme of bliss. But suddenly. . . . In stories one so often meets with this "But suddenly." The authors are right: life is so full of surprises! But suddenly his face puckered up, his eyes disappeared, his breathing was arrested . . . he took the opera glass from his eyes, bent over and . . . "Aptchee!!" he sneezed as you perceive. It is not reprehensible for anyone to sneeze anywhere. Peasants sneeze and so do police superintendents, and sometimes even privy councillors. All men sneeze. Tchervyakov was not in the least confused, he wiped his face with his handkerchief, and like a polite man, looked round to see whether he had disturbed any one by his sneezing. But then he was overcome with confusion. He saw that an old gentleman sitting in front of him in the first row of the stalls was carefully wiping his bald head and his neck with his glove and muttering something to himself. In the old gentleman, Tchervyakov recognised Brizzhalov, a civilian general serving in the Department of Transport. |
| "Я его обрызгал! -- подумал Червяков. -- Не мой начальник, чужой, но все-таки неловко. Извиниться надо". | "I have spattered him," thought Tchervyakov, "he is not the head of my department, but still it is awkward. I must apologize." |
| Червяков кашлянул, подался туловищем вперед и зашептал генералу на ухо: | Tchervyakov gave a cough, bent his whole person forward, and whispered in the general's ear. |
| -- Извините, ваше-ство, я вас обрызгал... я нечаянно... | "Pardon, your Excellency, I spattered you accidentally..." |
| -- Ничего, ничего... | "Never mind, never mind." |
| -- Ради бога, извините. Я ведь... я не желал! | "For goodness sake excuse me, I...I did not mean to." |
| -- Ах, сидите, пожалуйста! Дайте слушать! | "Oh, please, sit down! let me listen!" |
| Червяков сконфузился, глупо улыбнулся и начал глядеть на сцену. Глядел он, но уж блаженства больше не чувствовал. Его начало помучивать беспокойство. В антракте он подошел к Бризжалову, походил возле него и, поборовши робость, пробормотал: | Tchervyakov was embarrassed, he smiled stupidly and fell to gazing at the stage. He gazed at it but was no longer feeling bliss. He began to be troubled by uneasiness. In the interval, he went up to Brizzhalov, walked beside him, and overcoming his shyness, muttered: |
| -- Я вас обрызгал, ваше-ство... Простите... Я ведь... не то чтобы... | "I spattered you, your Excellency, forgive me...you see...I didn't do it to,,," |
| -- Ах, полноте... Я уж забыл, а вы всё о том же! -- сказал генерал и нетерпеливо шевельнул нижней губой. | "Oh, that's enough...I'd forgotten it, and you keep on about it!" said the general, moving his lower lip impatiently. |
| "Забыл, а у самого ехидство в глазах, -- подумал Червяков, подозрительно поглядывая на генерала. -- И говорить не хочет. Надо бы ему объяснить, что я вовсе не желал... что это закон природы, а то подумает, что я плюнуть хотел. Теперь не подумает, так после подумает!.." | "He has forgotten, but there is a fiendish light in his eye," thought Tchervyakov, looking suspiciously at the general. "And he doesn't want to talk. I ought to explain to him...that I really didn't intend...that it is the law of nature or else he will think I meant to spit on him. He doesn't think so now, but he will think so later!" |
| Придя домой, Червяков рассказал жене о своем невежестве. Жена, как показалось ему, слишком легкомысленно отнеслась к происшедшему; она только испугалась, а потом, когда узнала, что Бризжалов "чужой", успокоилась. | On getting home, Tchervyakov told his wife of his breach of good manners. It struck him that his wife took too frivolous a view of the incident; she was a little frightened, but when she learned that Brizzhalov was in a different department, she was reassured. |
| -- А все-таки ты сходи, извинись, -- сказала она. -- Подумает, что ты себя в публике держать не умеешь! | "Still, you had better go and apologise," she said, "or he will think you don't know how to behave in public." |
| -- То-то вот и есть! Я извинялся, да он как-то странно... Ни одного слова путного не сказал. Да и некогда было разговаривать. | "That's just it! I did apologize, but he took it somehow queerly...he didn't say a word of sense. There wasn't time to talk properly." |
| На другой день Червяков надел новый вицмундир, подстригся и пошел к Бризжалову объяснить... Войдя в приемную генерала, он увидел там много просителей, а между просителями и самого генерала, который уже начал прием прошений. Опросив несколько просителей, генерал поднял глаза и на Червякова. | Next day Tchervyakov put on a new uniform, had his hair cut and went to Brizzhalov's to explain; going into the general's reception room he saw there a number of petitioners and among them the general himself, who was beginning to interview them. After questioning several petitioners the general raised his eyes and looked at Tchervyakov. |
| -- Вчера в "Аркадии", ежели припомните, ваше-тво, -- начал докладывать экзекутор, -- я чихнул-с и... нечаянно обрызгал... Изв... | "Yesterday at the Arcadia, if you recollect, your Excellency," the latter began, "I sneezed and...accidentally spattered...Exc..." |
| -- Какие пустяки... Бог знает что! Вам что угодно? -- обратился генерал к следующему просителю. | "What nonsense...It's beyond anything! What can I do for you," said the general addressing the next petitioner. |
| "Говорить не хочет! -- подумал Червяков, бледнея. -- Сердится, значит... Нет, этого нельзя так оставить... Я ему объясню..." | "He won't speak," thought Tchervyakov, turning pale; "that means that he is angry...No, it can't be left like this...I will explain to him." |
| Когда генерал кончил беседу с последним просителем и направился во внутренние апартаменты, Червяков шагнул за ним и забормотал: | When the general had finished his conversation with the last of the petitioners and was turning towards his inner apartments, Tchervyakov took a step towards him and muttered: |
| -- Ваше-ство! Ежели я осмеливаюсь беспокоить ваше-ство, то именно из чувства, могу сказать, раскаяния!.. Не нарочно, сами изволите знать-с! | "Your Excellency! If I venture to trouble your Excellency, it is simply from a feeling I may say of regret!...It was not intentional if you will graciously believe me." |
| Генерал состроил плаксивое лицо и махнул рукой. | The general made a lachrymose face, and waved his hand. |
| -- Да вы просто смеетесь, милостисдарь! -- сказал он, скрываясь за дверью. | "Why, you are simply making fun of me, sir," he said as he closed the door behind him. |
| "Какие же тут насмешки? -- подумал Червяков. -- Вовсе тут нет никаких насмешек! Генерал, а не может понять! Когда так, не стану же я больше извиняться перед этим фанфароном! Чёрт с ним! Напишу ему письмо, а ходить не стану! Ей-богу, не стану!" | "Where's the making fun in it?" thought Tchervyakov, "there is nothing of the sort! He is a general, but he can't understand. If that is how it is I am not going to apologize to that fanfaron any more! The devil take him. I'll write a letter to him, but I won't go. By Jove, I won't." |
| Так думал Червяков, идя домой. Письма генералу он не написал. Думал, думал, и никак не выдумал этого письма. Пришлось на другой день идти самому объяснять. | So thought Tchervyakov as he walked home; he did not write a letter to the general, he pondered and pondered and could not make up that letter. He had to go next day to explain in person. |
| -- Я вчера приходил беспокоить ваше-ство, -- забормотал он, когда генерал поднял на него вопрошающие глаза, -- не для того, чтобы смеяться, как вы изволили сказать. Я извинялся за то, что, чихая, брызнул-с... а смеяться я и не думал. Смею ли я смеяться? Ежели мы будем смеяться, так никакого тогда, значит, и уважения к персонам... не будет... | "I ventured to disturb your Excellency yesterday," he muttered, when the general lifted enquiring eyes upon him, "not to make fun as you were pleased to say. I was apologising for having spattered you in sneezing...And I did not dream of making fun of you. Should I dare to make fun of you, if we should take to making fun, then there would be no respect for persons, there would be..." |
| -- Пошел вон!! -- гаркнул вдруг посиневший и затрясшийся генерал. | "Be off!" yelled the general, turning suddenly purple, and shaking all over. |
| -- Что-с? -- спросил шёпотом Червяков, млея от ужаса. | "What?" asked Tchervyakov, in a whisper turning numb with horror. |
| -- Пошел вон!! -- повторил генерал, затопав ногами. | "Be off!" repeated the general, stamping. |
| В животе у Червякова что-то оторвалось. Ничего не видя, ничего не слыша, он попятился к двери, вышел на улицу и поплелся... Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и... помер. | Something seemed to give way in Tchervyakov's stomach. Seeing nothing and hearing nothing he reeled to the door, went out into the street, and went staggering along...Reaching home mechanically, without taking off his uniform, he lay down on the sofa and died. |
