Le Gros et le Maigre (Толстый и тонкий), 1883 d'Anton Tchekhov avec un texte en russe et traduction en français pour l'apprentissage de la langue russe.
| Russe | Français |
|---|---|
| На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него хересом и флер-д’оранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком — его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом — его сын. | Deux amis, l’un gros, l’autre maigre, se rencontrèrent à la gare du chemin de fer Nicolas. Le gros venait de dîner à la gare, et ses lèvres, luisantes de beurre, étaient lustrées comme des cerises mûres. Il sentait le xérès et la fleur d’oranger.Le maigre venait de descendre de wagon et était chargé de valises, de paquets et de cartons. Il sentait le jambon et le marc de café. Derrière lui se dessinaient une petite femme maigre au menton long – sa femme – et un grand lycéen avec un œil à demi fermé, son fils. |
| — Порфирий! — воскликнул толстый, увидев тонкого. — Ты ли это? Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет! | – Porphyre!?… s’écria le gros en apercevant le maigre, – est-ce toi?… Mon vieux, que d’hivers, que d’étés sans nous voir!… |
| — Батюшки! — изумился тонкий. — Миша! Друг детства! Откуда ты взялся? | – Saints du paradis! s’exclama le maigre: Mîcha!!… Mon ami d’enfance!… D’où sors-tu? |
| Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно ошеломлены. | Les amis s’embrassèrent trois fois et se regardèrent les yeux mouillés. Tous deux étaient agréablement surpris. |
| — Милый мой! — начал тонкий после лобызания. — Вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну, да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, господи! Ну, что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь... Это вот моя жена, Луиза, урожденная Ванценбах... лютеранка... А это сын мой, Нафанаил, ученик III класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились! | – Mon bon, fit le maigre après les embrassades, voilà ce que je n’attendais pas!… En voilà une surprise!… Mais regarde-moi bien!… Toujours aussi beau que tu l’étais! Le même Adonis! le même élégant!… Ah! Seigneur, comme tu es! Eh bien! que deviens-tu? Es-tu riche? Marié? Moi, tu le vois, je suis déjà marié. Tiens, c’est ma femme, Louisa, née Vantzenbach… luthérienne… Et c’est mon fils, Nathaniel, élève de troisième. Nathaniel, c’est mon ami d’enfance!… Nous étions ensemble au lycée. |
| Нафанаил немного подумал и снял шапку. | Nathaniel réfléchit un peu et enleva sa casquette. |
| — В гимназии вместе учились! — продолжал тонкий. — Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-хо... Детьми были! Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе... А это моя жена, урожденная Ванценбах... лютеранка. | – Nous étions ensemble au lycée, continua le maigre. Te souviens-tu comme on te faisait la guerre? On t’appelait Érostrate, parce que tu avais, avec une cigarette, brûlé un livre de la bibliothèque ; et moi, on m’appelait Éphialte, parce que j’étais rapporteur. Oh! que nous étions enfants!… Ne crains rien, mon petit Nathania, approche!… Et voici ma femme, née Vantzenbach… luthérienne. |
| Нафанаил немного подумал и спрятался за спину отца. | Nathaniel réfléchit un peu et se glissa derrière le dos de son père. |
| — Ну, как живешь, друг? — спросил толстый, восторженно глядя на друга. — Служишь где? Дослужился? | – Alors, mon ami, quelle est ta vie? demanda le gros, regardant son ami avec enchantement. Où es-tu au service? Es-tu « arrivé »?… |
| — Служу, милый мой! Коллежским асессором уже второй год и Станислава имею. Жалованье плохое... ну, да бог с ним! Жена уроки музыки дает, я портсигары приватно из дерева делаю. Отличные портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же ведомству... Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось, уже статский? А? | – Oui, mon cher ; je suis depuis dix ans assesseur de collège, et j’ai le Saint-Stanislas. Mes appointements ne sont pas gros… Au reste, n’en parlons pas!… Ma femme donne des leçons de musique ; moi, je fais des porte-cigares en bois. D’excellents porte-cigares. Je les vends un rouble pièce ; si on en prend dix, ou plus, on a, tu le comprends, une réduction… On vivote comme on peut. J’étais, vois-tu, en province, et, maintenant, je suis chef de bureau ici, dans la même administration. Je viens d’être nommé. Et toi, où en es-tu? Tu es, parbleu, déjà conseiller d’État! Hein? |
| — Нет, милый мой, поднимай повыше, — сказал толстый. — Я уже до тайного дослужился... Две звезды имею. | – Non, mon cher, monte plus haut, dit le gros ; je suis déjà conseiller privé… J’ai deux étoiles… |
| Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился... Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились... Длинный подбородок жены стал еще длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки своего мундира... | Le maigre pâlit soudain, pétrifié ; mais bientôt sa figure s’épanouit en un large sourire. Il sembla que de sa figure et de ses yeux jaillissaient des étincelles. Il se ratatina, se courba, se fit plus étroit… Ses valises, ses paquets et ses cartons se tassèrent aussi, firent la moue. Le long menton de sa femme s’allongea encore, Nathaniel rassembla les talons et boutonna tous les boutons de son uniforme. |
| — Я, ваше превосходительство... Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с. | – Je… Excellence… Très agréable!… Un ami, pour ainsi dire d’enfance, et devenu tout à coup un si grand seigneur! Hi, hi, hi! |
| — Ну, полно! — поморщился толстый. — Для чего этот тон? Мы с тобой друзья детства — и к чему тут это чинопочитание! | – Bah, laisse ça! dit le gros, fronçant les sourcils. Pourquoi ce ton-là? Nous sommes amis d’enfance, pourquoi cette révérence bureaucratique? |
| — Помилуйте... Что вы-с... — захихикал тонкий, еще более съеживаясь. — Милостивое внимание вашего превосходительства... вроде как бы живительной влаги... Это вот, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил... жена Луиза, лютеранка, некоторым образом... | – Je vous en prie… que dites-vous? ricana le maigre en se ratatinant encore plus. La bienveillante attention de Votre Excellence… est une sorte de rosée bienfaisante… Voici, Excellence, mon fils Nathaniel, ma femme Louisa, luthérienne, en quelque sorte… |
| Толстый хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от тонкого и подал ему на прощанье руку. | Le gros voulut répliquer quelque chose, mais il y avait tant de révérences, tant de douceur, de tension respectueuse sur le visage du maigre, que le conseiller d’État privé en fut écœuré. Il se détourna du maigre et lui tendit la main pour le quitter. |
| Тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: «хи-хи-хи». Жена улыбнулась. Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены. | Le maigre lui serra trois doigts, le salua de tout son corps et se mit à rire comme un Chinois: hi! hi! hi! Sa femme sourit. Nathaniel rassembla les talons et laissa tomber sa casquette. Tous les trois étaient agréablement surpris. |
